Как мы с Волчком в гости к Дикки сходили.
На вкуснейший тыквенный суп. А по дороге сфотали рыжего пса, он лежал на высокой куче снега и непонимающе смотрел непонятно куда. Нас с Волчком он не видел.
Кирилл выложил фото во всевозможных «зоопотеряшках».
Мы с Волчком вымыли руки и лапы, и вот он долгожданный суп. Горячий, душистый, оранжево-тягучий и очень вкусный. С хрустящими сухариками! Вкуснота и красота.
Только мы не очень-то радостные. Это всё рыжий пёс. Что случилось, почему он лежит в таком странном месте, почему не обратил внимание на нас с Волчком.
Смотрим на пса из окна — лежит, лежит, лежит; сполз вниз на тротуар; полусидит в неестественной позе. Люди подходят к нему, машут перед мордой руками, фотают, проходят, оглядываются, уходят. Что же делать. Я не потяну ещё одну собаку. Все мои ресурсы: временные, душевные, физические и материальные, отданы бесконечно любимой Винки. Наша программа минимум — прожить шесть месяцев, программа максимум — прожить год. Ну и Волчок, Фаня и Жукочка — те ещё проблемные собаченьки.
Через два часа я сломалась. Позвонила Галине Фёдоровне и позвала на дело. Волчишка остался у Дика. А я пошла на эшафот к рыжему бедолаге. Пёска сидит на дороге, на прикосновения не реагирует, передние лапки в гипертонусе, глаза не видят, мохнатые уши не слышат. Мы с ГФ грустно улыбнулись и поволокли рыжика к ГФ домой. На две недели. А потом нужно будет искать новый дом. Если выживет.
И начался многочасовый марафон. Иньекции и капельницы. Капельницы и инъекции. И памперсы, памперсы и ещё раз памперсы.
Вот таким мы Рыжика приволокли.
Малыш в коме: лежит без сознания, на болевые раздражители не реагирует.
Дыхание биотовское, это когда дыхательные движения разделяются такими длительными паузами, что уже хочется искусственное дыхание делать. И всё это непостоянно по продолжительности и непредсказуемо по временным интервалам между дыханием и недыханием. Прегрустная штука. Зрачки расширены, на яркий свет не реагируют. Зрение отсутствует. Реакции на угрозу нет. Слизистые глаз розовые. Слизистые рта осмотреть не могу, челюсти стиснуты, разжать не получается. Все мышцы, кроме мышщ мордочки, расслаблены. Уши, животик и лапы — горячие, на 41°C. Видимых повреждений нет. Мочевой пузырь пустой. Шёрстка чистая, следов рвоты\поноса нет, выделений из глаз\носа нет. Только из стиснутой пасти слюна на свободу пробирается и на одеяло капает.
После трёхчасовой реанимации.
Слюнотечение прекратилось. Биотовское дыхание сменилось Чейн-Стоксовским, это когда вдох\выдох сперва отсутствует, потом практически не видим и не слышен, потом становится всё громче и сильнее, потом выходит на максимум, потом постепенно слабеет, сходит на нет, и так до бесконечности. Повысился тонус мышц-разгибателей на лапах.
Через день интенсивной терапии.
Голову поднял! На прикосновение, боль, звук, свет, движение не реагирует. Реакция на угрозу всё ещё отсутствует. И мышцы мордочки в гипертонусе.
И опять в привычную отключку.
Прошло ещё несколько часов. Ты же мой хороший!
Уф, самое страшное позади. Осталось просто страшное: ожидание возвращения разума, зрения и слуха. И что будет, когда они вернутся. Рыжик, ты ведь останешься таким же доверчивым и солнечным щеном, правда? О том, что разум\зрение\слух не восстановятся, я стараюсь не думать. И что делать, если 20-килограммовый щен в здоровом состоянии будет сердитым и кусачим. Как и о том, куда девать Рыжего через две недели.
Ещё один не менее насыщенный лечебный день.
— Ты кто?
Рыжик видит! Слышит! И чувствует! И временами лечения не одобряет! Счастье и восклицательных знаков три штуки!!!)
Поэтому я валяюсь на полу рядышком, чтобы капельницу в лапе контролировать.
Так не бывает. Пасть начала открываться! Рыжик пьёт!
А на следующий день Рыжик меня встретил, спрятался под стол и сказал, что лечиться больше не хочет. А хочет есть, кушать, поедать и заглатывать. И побольше)
Прошло десять дней. Рыжик стал самим собой: неадаптированным к социальной жизни, застенчивым, терпеливым и чрезвычайно миролюбивым восьмимесячным щеном.
А это Дженька. Она помогает ГФ Рыжика выхаживать.
И всё страшное осталось позади. Рыжик видит, слышит, ест, пьёт, ходит, писает и какает. Осталось тяжёлое: социальная адаптация и поиски хозяина.
Позавчера мы с Комовной и Кириллом отвезли малыша на месяц к Саше и Лене. Спасибо им за это огромнейшее!
А ещё нам с Рыжиком очень нужна помощь в оплате реабилитационной передержки и коррекционной дрессировки.